17 апреля 1818 г. в 11 часов утра в семье великого князя Николая Павловича и великой княгини Александры Федоровны родился сын. Родился и уже этим во многом повлиял на дальнейший ход русской истории. Не имевший сыновей император Александр I, узнав с появлении у младшего брата наследника, решил передать престол Николаю, а не брату Константину, следующему за Александром по старшинству. Это стало одной из причин междуцарствия конца 1825 г. и поводом к восстанию декабристов. Семилетний Александр Николаевич провел декабрьские дни 1825 г., решавшие судьбу отца, в слезах. Он плакал 12 декабря, когда ему читали манифест, где говорилось о том, что он теперь наследник престола. 13 декабря отец сказал ему, что стал императором и велел хранить тайну до утра.

14 декабря, когда с Сенатской площади доносились звуки стрельбы, слёзы размазывали акварель, которой мальчик раскрашивал литографию с изображением Александра Македонского. Но за то, что семилетний Саша провел некоторое время во дворе Зимнего дворца на руках здоровенных усачей лейб-гвардии Саперного батальона, последовали награда и запись в послужной список наследника: "Был при усмирении бунта 14 декабря". Позже, присутствуя на уроке истории, где речь шла о декабристах, император Николай спросит сына: "Саша! Как бы ты наказал их?". И в ответ последует: "Я бы их простил, папа". Смущенный Николай вздохнет, взглянет на сына, на наставника - и выйдет.

Наставником Саши с 1826 г. был известный российский поэт Василий Андреевич Жуковский. Шесть месяцев Жуковский разрабатывал программу обучения и воспитания Саши. Программа не допускала поблажек и снисхождения. Император Николай жалел, что не получил необходимого для монарха образования, и решил, что сына воспитает достойным престола. Он доверил подбор учителей придворному поэту, написавшему когда-то проникновенные стихи, обращенные к матери новорожденного Саши. Там были такие строки:

Да встретит он обильный честью век!
Да славного участник славный будет!
Да на чреде высокой не забудет
Святейшего из званий: человек

Целью воспитания и обучения наследника Жуковский провозгласил "образование для добродетели". На военное образование он смотрел как на печальную необходимость, Николай Павлович считал, что наследник российского престола должен быть прежде всего человеком военным. Жуковский предлагал, чтобы наследник изучал военное искусство не по уставам. Он рекомендовал, чтобы в летние каникулы (с середины июня по 1 августа) для Александра собирали полк "потешных:": пусть мальчик по примеру Петра I усваивает воинскую службу играя. Пол к Александру не собрали, но вместе с ним поселили в Зимнем дворце двух сверстников. Мальчики получат воистину царское образование, но это потребует от них немалых трудов. Вот распорядок обычного учебного дня "по-царски". Вставать нужно в шесть утра. Окончив утренний туалет, идти в дворцовую часовню на краткую молитву и только потом - на завтрак. Затем - учебники и тетрадки в руки: в семь утра учителя ждут в классной комнате. До полудня - уроки. Языки - немецкий, английский, французский, польский и русский; география, статистика, этнография, логика, закон Божий, философия, математика, естествознание, химия, физика, минералогия, геология, история отечественная и всеобщая... и даже запрещенный в России курс по истории Французской революции 1789 г. И, кроме того, рисование, музыка, гимнастика, фехтование, плавание, верховая езда, танцы, ручная работа., чтение-декламация. После полудня - двухчасовая прогулка, в два часа дня обед. После обеда отдых иди прогулки, но в пять вечера - снова занятия, в семь - час, отведанный на игры и гимнастику. В восемь - ужин, затем - почти свободное время, в которое тем не менее полагается вести дневник; записывать основные происшествия дня и свое состояние. В десять часов - спать! Праздники и выходные не означают безделья - на них приходится "назидательное чтение" (сам "дедушка Крылов" приходит рассказывать свои басни), ручной труд, гимнастика, организованные игры со сверстниками, которых приглашали специально для этого. Каникулы занимали две недели зимой и полтора месяца летом. Не раз признается Александр воспитателю Карлу Мердеру: "Я не желал бы родиться великим князем". Сердитый воспитатель будет отвечать: "Лень Александра Николаевича есть главный недостаток, от которого проистекают все прочие".

Но, как говорят, дни тянутся, а годы летят. 22 апреля 1834 г. Георгиевский зал и большая церковь Зимнего дворца были украшены в честь Александра Николаевича. Празднуется день его совершеннолетия. Из Бриллиантовой комнаты принесли "державу" - золотой шар, осыпанный бриллиантами и редчайшими драгоценными камнями, скипетр, увенчанный алмазом "Орлов" (купленным в Европе за огромные деньги, задолго до этого он украшал статую Будды в Индии), и на красной подушке - золотую корону. Торжественная часть закончилась пением незадолго до того сочиненного гимна империи "Боже, царя храни!". В тот день на Урале добыли удивительный драгоценный минерал. На солнце он был синевато-зеленоватым, а при искусственном освещении становился малиново-красным. Его назвали александритом. Теперь Саша присутствует в сенате, как член Синода (высшего учреждения Русской Православной церкви); разбирает духовные дела, а 18-летие встречает уже в генеральском мундире. Учителя Саши - лучшие государственные деятели России. Знаменитый законодатель М. М. Сперанский ведет с ним беседыо законах. "Право потому и есть право, - говорит он, - поскольку основано на правде... Ни в коем случае самодержец не подлежит суду человеческому; но во всех случаях он подлежит, однако, суду совести и суду Божию". Старший советник Министерства иностранных дел барон Ф. И. Бруннов рассказывает о российской внешней политике. Премудростями государственных финансов делится министр Е. Ф. Канкрин. Известный финансист заслуженно вошел в российскую историю, в частности потому, что его стараниями Отечественная война 1812 года обошлась России сравнительно дешево, а русский рубль после долгих лет инфляции восстановил свою "полновесность". Модный военный историк и теоретик А. Жомини читает на французском языке лекции о военной политике и стратегии России. С отечественной словесностью знакомит наследника близкий друг А. С. Пушкина профессор П. А. Плетнев.

Но окончилась и пора "высшего образования". И завершилась она путешествиями. 2 мая 1837 г. из Петербурга двинулась вереница экипажей. Легкие коляски и тяжелые дорожные кареты-дормезы, тройки для фельдъегерей и снабженца ("магазин-вахтера") растянулись по дороге на Новгород. Жуковский назвал это путешествие "обручением наследника с Россией". Он говорил матери Александра: "Пусть это похоже на такое чтение книги, при котором великий князь ознакомится только с оглавлением. Зато он получит общее понятие о ее содержании". Экипажи мчатся быстро, но у Александра в ожидании перемены лошадей на какой-нибудь глухой станции есть возможность пойти не в лучший и специально подготовленный дом, а в худший. "Наследник, - с удивлением отмечает историк путешествия, - спросил семейство, что оно кушает, и на ответ: "Щи" - приказал подать себе их и самим им снятою с полки ложкой изволил попробовать. Потом, обозрев быт крестьянина... пожаловал ему 100 рублей да еще на бедных, погоревших 4 года назад, - 120 рублей".

Были и другие встречи. В Вятке "с объяснениями, удивительно толковыми и интересными сопровождает Александра молодой чиновник. Как зовут? Александр. Титулярный советник Герцен, выпускник Московского университета. Бессрочная ссылка для предотвращения развития идей, которые "могут образовать расположение ума, готового к противным порядку предприятиям". В Петербург летит фельдъегерь: наследник просит, а наставник поддерживает - облегчить участь Герцена. Просьба будет выполнена: в 1838 г. Герцен переедет во Владимир, а в 1840-м - вернется в Москву.

В городе Кургане жили ссыльные декабристы. Им запретили встречаться с наследником, но к ним явился Жуковский. Новый фельдъегерь к Николаю: наследник и наставник просят милости к несчастным "осужденным и достойно наказанным по заговору 1825 года". Ответ догоняет по дороге к Симбирску - "оказать некоторые облегчения и милости", в том числе открыть дорогу в Россию через Кавказ. То есть через военную службу, возможность выслуги чина и выхода в отставку. Этим путем вернутся в Россию декабристы Назимов, Лорер, Розен, Нарышкин. На этом пути у реки Валерик пуля горца оборвет жизнь декабриста Лихарева.

А кони несут утомленных праздничными приемами путников - из Сибири в Уральские степи, назад к Волге, Казани, Саратову. В Тамбовской губернии Александр удивляется, насколько беднее "государственных" сибирских крестьян выглядят тамбовские крепостные, которых местные власти согнали к дорогам "приветствовать" наследника. Воронеж, Тула, Калуга... Военные специалисты Генерального штаба привозят извлеченные из архивов карты Отечественной войны 1812 года - по ним, будто еще пахнущим пороховым дымом, наследник изучает места сравнительно недавних сражений. Вязьма, Смоленск, Малоярославец, Бородинское поле... Недельный отдых в Москве - и путь на юг: в Одессу, Николаев, Киев. В Крыму небольшой городок на берегу величественной бухты. Белые крылья парусов. "Севастополь, Ваше Высочество!"...

Уже полозья саней скрипят по снегу - лишь 10 декабря возвращается Александр в Царское Село. Весной 1838 г. император Николай отправляет сына в новое путешествие - в Европу. Теперь к "образовательной" цели добавлена цель не менее, а может быть, и более важная. Женить наследника! Ему уже двадцать, и он влюбился в девушку, которая ему не ровня: фрейлина, полька, католичка! С ней Александру суждена разлука. Пусть наследник выберет себе жену сам - но обязательно из немецких принцесс. И мелькают Швеция, Дания, государства раздробленной Германии. Модное лечение минеральными водами в Эмсе, не менее модное "лечение виноградом" в Италии. Оставив весну за Альпами, кареты мчатся в туманы Голландии. В свободолюбивую Францию наследнику ехать запрещено. Корабль несет его в Англию. В Лондоне чуть не переменилась европейская история. Здесь принца Александра встретила почти ровесница - королева Англии Виктория. А как известно, молодые девушки, даже королевы, мечтают встретить именно прекрасного принца! Через полтора столетия не будет неприличным заглянуть в дневник королевы Виктории. А там: "Мне страшно нравится Великий Князь, он такой естественный и веселый, мне так легко с ним!". На балу в королевском дворце Александр и Виктория проводят все время вместе: танцуют, разговаривают почти пять часов. "Наконец я нашла того, кому доверить все мои неприятности", - записывает Виктория в дневник, вернувшись с бала в четвертом часу утра. Через несколько дней дневнику доверено: "Я совсем влюблена в Великого Князя, он милый, прекрасный молодой человек". Александр признаётся своему адъютанту, полковнику Юрьевичу, что влюблен в королеву и убежден - она вполне разделяет его чувства. К Николаю отправляется запрос о возможности заключения брака. Увы, все и так знают ответ. Стать мужем английской королевы - значит навсегда отказаться от русской короны и остаться в Англии. "Совесть вам не позволит сделать это", - говорит Юрьевич. После торжественного вечера 29 мая 1839 г. Александр и Виктория остаются наедине, чтобы навсегда проститься. "Это был самый грустный и самый счастливый момент моей жизни", - признался Александр Юрьевичу. На память наследник подарил королеве овчарку по кличке Казбек. Пёс стал баловнем и неотлучным спутником Виктории. Много лет спустя, в 1874 г., любимая дочь Александра Мария вышла замуж за сына Виктории - Альфреда, герцога Эдинбургского. А пока... надо жениться. Этого требует государственный долг. Наследник вынужден выбирать среди тех принцесс, на которых обратил его внимание отец. Миловиднее других, с точки зрения Александра, Мария Дармштадтская. Переговоры, ожидание 16-летия Марии, помолвка и свадьба 16 апреля 1841 г. Принцесса Гессен-Дармштадтская приняля имя Марии Александровны.

Ко дню свадьбы наследника в Петербург валом валили крестьяне: ширился слух, что в этот день в народ будут бросать "билеты", дарующие волю. Александр заседал в секретных комитетах, решавших вопрос об отмене крепостного права, и можно утверждать, что уже тогда с именем наследника в народе было связано ожидание воли. Правда, в 40-е гг. Александр мало что мог сделать, хотя формально отец уже оставлял на неге государственные дела на время отъезда. Например, 1 января 1846 г. Николай писал сыну: "Отъезжая за границу... поручил я вам управление большого числа дел государственных в том полном убеждении, что вы, постигая мою цель, мое к вам доверие, покажете России, что вы достойны вашего высокого звания. Возвратившись ныне... удостоверился, что надежды мои увенчались к утешению родительского моего нежно вас любящего сердца".

Александр заседает в Государственном совете, в Кавказском комитете, в комитетах по крестьянским делам, вместе с отцом участвует в дипломатических играх накануне Крымской кампании. Как и отец, испытывает горечь дипломатических и военных неудач в годы сражений с Англией, Францией, Турцией, Сардинией при враждебном нейтралитете Австрии. (Александр командовал войсками, собранными для защиты Петербурга.)

В это же время Александр пережил большое горе - смерть отца. Умирающий Николай, узнав, что курьер привёз новости из Севастополя, сказал: "Эти вещи меня уже не касаются. Пусть он передает депеши моему сыну". Александр оказался во главе государства, уставшего от кровопролитной войны и ошеломлённого чередой неудач. Стало ясно, что прежние почести, ордена, звания и титулы давались так легко, потому что были авансом за этот трудный 1855 год. А также за все последующие. Сам Николай с горечью признался сыну перед смертью: "Сдаю тебе мою команду, но, к сожалению, не в таком порядке, как желал, оставляя тебе много трудов и забот".

Но прежде чем задуматься о том, что делать в России, необходимо было закончить войну, уносившую жизни и пожиравшую государственные деньги и средства. "Если мы не умеем вести войну, мы заключим мир" - к такому выводу пришли вельможи, собравшиеся у императора Александра в конце 1В55 г., после того как пал Севастополь. В итоге неудачную Крымскую войну завершил мир, по которому Россия не платила контрибуцию и почти не теряла территорий. Известный церковный деятель митрополит Филарет восторженно откликнулся на это: "Ты наследовал войну, упорную... и даровал нам мир! Не победили Россию враги - ты победил вражду!". Только после окончания войны император Александр объявил о своей официальной коронации в Москве. В дни коронации была дарована амнистия декабристам и петрашевцам, а 9 тыс. человек получили освобождение от полицейского надзора. Лев Толстой писал: "Как тот француз, который говорил, что тот не жил вовсе, кто не жил в Великую Французскую революцию, так и я смею сказать, что кто не жил в пятьдесят шестом году в России, тот не знает, что такое жизнь".

При Александре II завершилось присоединение Кавказа. Россия расширила свое влияние на востоке; в Россию вошли Туркестан, Приамурье, Уссурийский край, Курильские острова в обмен на южную часть Сахалина. Во время Гражданской войны в Америке Александр, вопреки политике Великобритании и Франции, решительно поддержал правительство США. Когда война закончилась, он продал США Аляску и Алеутские острова (1867).

Словом "оттепель" назвал Ф. И. Тютчев новую политику Александра П. Император распорядился закрыть строгий Бутурлинский цензурный комитет, восемь лет стеснявший российских издателей всевозможными запретами. По повелению Александра отменили ограничение числа студентов в университетах. Был разрешён выезд российских подданных за границу. В истории Православной церкви произошло удивительное событие: 10 сентября 1856 г. Синод принял решение перевести Библию со сложного церковно-славянского языка на русский - "для пособия к уразумению Священного Писания". Император отправил в отставку могущественнейших сановников николаевской эпохи: министра внутренних дел Д. Г. Бибикова, министра иностранных дел К. В. Нессельроде, военного министра В. А. Долгорукова, председателя Государственного совета А. И. Чернышева, главноуправляющего путями сообщения П. А. Клейнмихеля, управляющего могущественным III Отделением А. В. Дубельта. Хотя с их именами у современников прочно связывались взяточничество и бюрократическое бездушие, мать царя императрица Александра Федоровна упрекала сына за этот шаг. Она говорила, что никто лучше Николая не умел выбирать себе советников. Александр наигранно простодушно отвечал: "Папа был гений, и ему нужны были лишь усердные исполнители, а я не гений, как был папа, мне нужны умные советники".

Помощь умных советников стала для Александра обязательным правилом в деле управления Россией. Когда-то Александр I отступил, не начав преобразований в стране, грустно обронив: "Некем взять!". Теперь Александру II было "кем взять". Его брат Константин, руководивший Морским ведомством, мог удивить своих чиновников приказом: "Я буду особо взыскателен за непоказания беспорядков и никак не дозволю похвал". Он издавал журнал "Морской сборник", печатавший статьи по самым наболевшим вопросам российской действительности. Он же организовал в 1855 г. удивительную "экспедицию писателей" (куда входили А. Ф. Писемский, И. А. Гончаров, А. Н. Островский и др.) по районам России, прилегающим к морям и крупным рекам. И писатели создавали реалистичные очерки о жизни страны. В Петербурге Константина прозвали "якобинцем" и "красным", но вокруг него сплотилась группа "либеральных бюрократов", или "партия прогресса", объединившая умных и совестливых чиновников столицы. И Константин был Александру не просто братом, но и другом. Салон тетки Александра и Константина - великой княгини Елены Павловны, женщины необыкновенного ума, - собирал еще с николаевских времен крупнейших деятелей науки и культуры. Через великого князя Константина и Елену Павловну до Александра доходили и самая острая критика, и самые смелые мысли - вплоть до проекта освобождения 15 тыс. крепостных Елены Павловны в ее имении Карловка Полтавской губернии, составленного Н. А. Милютиным. А ведь до весны 1856 г. императора "по привычке" считали первым защитником крепостного права! Именно поэтому на обеде, устроенном в его честь З0 марта 1856 г. московским дворянством, губернатор Закревский, убежденный крепостник, обратился к Александру с просьбой успокоить присутствующих - развеять слухи о возможном освобождении крестьян. Ответ императора Александра напугал дворян. Царь сказал: "Гораздо лучше отменить крепостное праве сверху, нежели дожидаться того времени, когда оно само собой начнет отменяться снизу...".

"Правда ли, государь, что вы говорили в Москве о необходимости освобождения крестьянства?" - с таким вопросом бросился к императору, едва он вернулся в Петербург, министр внутренних дел С. С. Ланской. Царь ответил: "Да, говорил точно то и не жалею об этом". Понять ли сейчас, сколько смелости и решительности потребовалось Александру II, чтобы в стране помещиков-крепостников пойти против крепостничества? Александр знал от отца: деда, императора Павла I, убили дворяне - за то что он пошел против них. С другой стороны - жила еще память о Пугачевщине. Боялись именно того, что дело раньше времени станет известно миллионам крестьян. Е связи с этим обсуждение крестьянского вопроса в печати было запрещено (до 1857 г.), а комитет по крестьянскому вопросу назывался Негласным (т. е. секретным). Комитет собрал для обсуждения множество проектов, ходивших в рукописях. Большинство в комитете высказалось против отмены крепостного права. Князь А. Ф. Орлов, например, во всеуслышание заявил, что даст отрубить себе руку, лишь бы не подписывать документ об освобождении крестьян с землей.

Александр ездил по центральным губерниям России и знакомился с мнениями помещиков. Те провожали карету царя с трагическим видом: "Ах, мой друг, никакой больше надежды. Государь - красный". В конце 1857 г. дворяне все же начали обращаться к императору с просьбой разрешить им разрабатывать проекты "об устройстве и улучшении быта помещичьих крестьян". Император разрешил. С этого момента Александру в крестьянском деле стали не так уж необходимы Негласный комитет и бюрократический аппарат. В течение 1858 г. в губерниях дворяне образовали свои комитеты. Их проекты были собраны в так называемых Редакционных комиссиях, созданных в Петербурге в 1859 г. "Невесть откуда, - писал историк Г.А. Джаншиев, - явилась фаланга молодых, знающих, трудолюбивых, преданных делу, воодушевленных любовью к отечеству государственных деятелей, шутя двигавших вопросы, веками ждавшие очереди, и наглядно доказавших всю неосновательность обычных жалоб на неимение людей". Император Александр открыл дорогу этим деятелям. Почти одновременно с крестьянским вопросом они занялись разработкой реформ местного управления, суда, армии, образования, финансов. Императору же пришлось вести тонкую игру с консерваторами. Они пугали его насильственной революцией, к которой приведут Россию преобразования; потерей власти и даже трона угрожал ему Орлов. "Освобождение крестьян может привести людей к мысли о конституции!" - восклицал он, и слово "конституция" в его устах звучало страшно и вызывающе. Император реагировал спокойно: "Что ж, если это точно будет желание России - и если она к этому созрела, - я готов". В столкновении общегосударственных интересов с частными Александр был на стороне государства. Но именно поэтому он не мог прогнать консерваторов из комитета по подготовке реформ: ведь они представляли интересы могучего меньшинства - помещиков (их было более 100 тыс. человек). Обращаясь к дворянским депутатам Александр говорил:

- Я знаю, вы сами убеждены, что дело не может кончиться без жертв, но я хочу, чтобы жертвы ваши были как можно менее для вас тяжелы. Буду стараться вам помочь, но жду вашего содействия.

- Государь, ваши дворяне готовы на жертвы, хоть бы они простирались до трети их достояния! - воскликнул воронежский депутат князь Гагарин.

- Нет, таких жертв я не требую. Я лишь желаю, чтобы великое это дело совершилось безобидно и удовлетворительно для всех, - отвечал Александр.

"Взгляды на представленную работу могут быть различны, - говорил он 28 января 1861 г. в речи, обращенной к Государственному совету. - Поэтому все различные мнения я выслушаю охотно; но я вправе требовать от вас одного: чтобы вы, отложив все личные интересы, действовали как государственные сановники, облеченные моим доверием".

Наконец наступило 19 февраля 1861 г. - прошло ровно шесть лет с тех пор, как Александр II вступил на престол. Опасаясь покушения, император ночевал у сестры. А наутро на титульном листе документа с названием "Общее положение о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости" император написал: "Быть по сему". В опечатанных чемоданах со специальными ключами документы реформы отправили в губернии. В воскресенье, 5 марта, с амвонов российских церквей провозгласили: "Крепостные люди получат в свое время полные права свободный: сельских обывателей". Один из сановников П. А. Валуев записал в дневнике: "Повеяло ветром, который со временем сметет противупоставляемые ему преграды. Вопрос в том, сметет ли он только дряблое и отжившее или усилится до бури, которая поломает и живое, зависит от правильности наблюдений и взглядов Зимнего дворца". Александру пришлось прокладывать государственный курс между требованиями различных политических групп. Пойдя наперекор воле помещиков-крепостников, император показал решимость действовать - но теперь появились целые группы людей, сторонников дальнейших преобразований России. Они требовали у царя права участвовать в разработке государственной политики. К собранию выборных от всего народа без различия сословий Александр не был готов. Самых смелых просителей, например дворян Тверской губернии, подписавших письмо к царю с подобными требованиями, заточили в крепость (к счастью, ненадолго).

В нелегально пересылавшейся в Россию из Лондона газете "Колокол" (вольное издание старого знакомого царя - А. И. Герцена) каждый промах правительства высмеивался беспощадно. Пока кроме критики Герцен печатал и дельные предложения по устройству новой России, Александр был его внимательным читателем. Это продолжалось до той поры, пока некий революционер, публиковавший статьи под псевдонимом Русский Человек, не стал звать Русь к топору, а по стране не начали ходить листовки, призывавшие разделаться с "императорской партией". В мае 1862 г. в Петербурге начались сильные пожары. Их причины не установили, но сочли, что это дело рук революционеров-нигилистов. В 1863 г. вспыхнуло восстание в Польше.

С. М. Соловьев, выдающийся историк и наблюдательный мемуарист, так объяснил состояние страны и императора в эпоху, последовавшую за отменой крепостного права: "Крайности - дело легкое: легко было завинчивать при Николае, легко было взять противоположное направление и поспешно судорожно развинчивать при Александре II; но тормозить экипаж при этом поспешном судорожном спуске было дело чрезвычайно трудное... Преобразователь вроде Петра Великого при самом крутом спуске держит лошадей в сильной руке - и экипаж безопасен; но преобразователи второго рода (как Александр II или Людовик XVI) пустят лошадей во всю прыть с горы, а силы сдерживать их не имеют, и потому экипажу грозит гибель".

Однако реформы претворялись в жизнь одна за другой. В 1863 г. были отменены телесные наказания. Публицист И. С. Аксаков писал об этом: "Плети, шпицрутены, клейма, торговые казни, все это было, всего этого уже нет, все рухнуло в темную бездну минувших зол, пережитого русского горя. Долой - гласит между строк государев указ Сенату - все оружия истязания и срама, см. статью долой сейчас же и немедленно по получении указа!". После судебной реформы 1864 г. был введён "суд скорый, правый и милостивый", с состязанием обвинителя и защитника, с вынесением решения двенадцатью независимыми присяжными заседателями (приносившими присягу быть честными и добросовестными), равный для всех сословий. Земская (1864 г.) и городская (1870 г.) реформы позволили уездам и губерниям самостоятельно решать свои хозяйственные проблемы, выбирать для их обсуждения самых доверенных людей. Эти реформы узаконили систему местного самоуправления. Новый университетский устав (1863 г.) давал высшей школе больше свободы от государства в построении учебной и научной работы. К лучшему для читателей и писателей изменилась цензура. Одной из последних была завершена военная реформа (1874 г.), ставившая русскую армию на уровень, соответствующий новой промышленной эпохе и требованиям изменившейся военной науки. Армия, реорганизованная министром Д. А. Милютиным, стала боеспособной. Это доказали труднейшие походы в Среднюю Азию и русско-турецкая война 1877-1878 гг.

При всем этом весна царствования, единое стремление общества к преобразованиям остались уже далеко позади. В стране усиливались революционные настроения. В 1866 г., 4 апреля, в императора, выходящего из Летнего сада, выстрелил неизвестный молодой человек Это был дворянин Д. Каракозов. Оказавшийся рядом с ним крестьянин О. Комиссаров толкнул его под руку, и Каракозов промахнулся. Каково же было удивление императора, когда схваченный Каракозов сказал, что он стрелял в царя потому, что тот обманул народ реформой 1861 г. А царь считал реформу главным делом своей жизни! Через год, во время поездки Александра в Париж, в него стрелял поляк А. Березовский (пуля попала в лошадь). Покушения на императора лучше всех использовали консерваторы. Один из них, П. А. Шувалов, шеф жандармов и управляющий III Отделением (политическая полиция), стал ближайшим советником царя и буквально запугивал его грозящей революцией, которую готовят тайные общества в России. Шувалов приобрел такое огромное влияние в государстве, что современники окрестили его Петром Четвертым и Аракчеевым Вторым. Начались замены либеральных министров-реформаторов министрами-консерваторами. На разговоры о возможности дарования России конституции Александр теперь отвечал: "Вы, конечно, уверены, что я из мелкого тщеславия не хочу поступиться своими правами! Я даю... слово, что сейчас, на этом столе, я готов подписать какую угодно конституцию, если бы я был убежден, что это полезно для России. Но я знаю, что, сделай я это сегодня, завтра Россия распадется на куски. А ведь этого и вы не хотите".

17 июня 1879 года... Город Липецк - модный тогда в России курорт минеральных вод. Кто бы мог подумать, что 11 "курортников", вышедших в этот день в окрестный лес, развернувших на пеньках свертки с едой и расставивших бутылки с пивом, определят дальнейшее течение российской истории. В пригороде Липецка начался "суд народовольцев над императором Александром П. На его третьем заседании Александр Михайлов спросил присутствующих:

- Должно ли ему простить за два хороших дела в начале его жизни все то зло, которое он сделал затем (имелось ввиду то, что, по мнению народников, реформы не были доведены до конца) и сделает в будущем?

- Нет! - был единогласный ответ.

11 человек на пикнике решили судьбу освободителя 20 млн. крестьян от крепостного права и миллионов болгар от турецкого угнетения. Для исполнения приговора было решено применить новое изобретение Альфреда Нобеля - динамит. Началась охота на императора. Осенью 1879 г. паря, возвращавшегося с отдыха в Крыму, стерегли в трех местах. Под Одессой, у железнодорожной станции Гниляково, подготовили подкоп для мины, но Александр избрал другую дорогу - через Симферополь и Александровск (ныне город Запорожье). За Александровском, там, где дорога шла мимо глубокого оврага, заложили две мины. Когда над ними проходил царский поезд (его можно было узнать по особым флагам), народоволец Окладский крикнул Желябову: "Жарь!". Тот замкнул провода, идущие к минам... но взрыва не произошло. Многие считают, что накануне покушения Окладский, испугавшись, перерубил провода лопатой.

Взрыв под поездом с царскими флагами громыхнул 15 октября на окраине Москвы. Но оказалось, что царский поезд прошел чуть раньше, без особых знаков, а трехцветные флаги украшали поезд со свитой. Впрочем, и здесь никто не пострадал, хотя пассажирские вагоны сошли с рельсов.

К этому времени в Зимнем дворце уже несколько месяцев работал молодой высокий и застенчивый столяр Батышков. Его настоящее имя было Степан Халтурин. В корзинах с бельём он носил во дворец динамит. 5 февраля 1880 г. Александр II принимал Александра I - первого князя независимой Болгарии и родственника императрицы Марии. Семейный обед назначили на 6 часов вечера в Желтом зале (там, где в наше время посетители Эрмитажа любуются искусством эпохи Петра I). В 6 часов 22 минуты под этим залом Халтурин взорвал два пуда динамита. Погибли 11 человек, были ранены 56. Двум Александрам оставалось дойти до столовой несколько десятков шагов. После этого покушения Александр II наделил диктаторскими полномочиями - а фактически правом управлять страной - М. Т. Лорис-Меликова, героя двух войн с Турцией, победителя чумы на Юге России. Он же возвратил в казну немалые деньги, оставшиеся после борьбы с эпидемией. На посту харьковского генерал-губернатора Лорис-Меликов непримиримо боролся с революционерами и искал общий язык с умеренной оппозицией ("благомыслящей частью общества"). Получив власть большую, чем была в свое время у Меншикова, Бирона или Аракчеева, он ослабил цензуру, стал время от времени собирать на совещания представителей интеллигенции, упразднил III Отделение. Одни либералы называли его политику "диктатурой сердца", другие - "политикой пушистого лисьего хвоста и волчьей пасти". Народовольцы попытались убить Лорис-Меликова, но он в момент покушения не растерялся и свалил террориста ударом кулака.

Для императора Александра 1880 г. был тяжелым: угасала неизлечимо больная императрица Мария Александровна; усиливалась неприязнь со стороны наследника престола великого князя Александра и его "славянофильской партии"; разворачивались последние главы единственного настоящего романа императора с Екатериной Долгоруковой.

Катя выросла в богатом дворянском имении Тепловка, под Полтавой. Когда ей было 13 лет, в Тепловку с маневров заехал император Александр - статный красивый мужчина в походном генеральском гвардейском мундире. Император пообещал устроить детей Долгоруковых учиться в Петербурге. И вот Катя в Смольном институте. В Вербное воскресенье, за неделю до Пасхи 1865 г., император Александр посетил Смольный институт и на торжественном обеде с "заморскими фруктами" (ананасами, бананами, персиками) ему представили сестер Долгоруковых. 18-летняя Катя была очень красива. Александру уже исполнилось сорок семь, он только что пережил смерть старшего сына, ощущал себя усталым и одиноким. Он почувствовал, что в молодой девушке с каштановыми волосами и добрыми светлыми глазами найдет светлое утешение и сострадание. Начались и больше года длились ухаживания, тайные встречи в Летнем саду, на живописных островах в окрестностях столицы. 13 июля 1866 г. в русском Версале, Петергофе, в императорском замке для гостей, называемом Бельведер, Александр признался Кате: "Сегодня, увы, я не свободен, но при первой возможности я женюсь на тебе, отселе я считаю тебя моей женой перед Богом, и я никогда тебя не покину".Тайна, окружавшая роман императора, только усиливала взаимную любовь. Уже в 1867 г. по Зимнему дворцу поползли слухи о тайном браке императора при живой, хотя и очень больной жене. Мария Александровна узнала обо всём от мужа - он не смог скрывать, что в 1872 г. Катя родила ему сына, еще через год - дочь. В 1878 г. княжна Долгорукова с детьми переселилась в Зимний дворец - она заняла небольшие покои прямо над комнатами императрицы Марии. "Только со мной, - говорила Катя, - государь будет счастлив и спокоен". Мария Александровна уже не могла выезжать из дворца, поэтому Екатерина Долгорукова сопровождала Александра летом при переезде двора в Царское Село и во время путешествий в Крым. Александр ревниво оберегал положение Кати при дворе. Попытки вести интриги против Долгоруковой стоили карьеры, например, всесильному Шувалову, отправленному посланником в Лондон. Императрица Мария Александровна умерла 10 мая 1880 г. В ее бумагах осталось письмо, в котором она благодарила Александра за счастливо прожитую рядом с ним жизнь. Обычай требовал от императора провести год в трауре и лишь по истечении этого срока решать свою личную судьбу.

Обещание, данное Екатерине Долгоруковой, призывало немедленно вступить с ней в брак. Даже в петербургских трактирах шептались: "Только бы старик не вздумал жениться!". Но любовь сказалась сильнее внешних приличий. 6 июля 1880 г. дворцовый священник отец Ксенофонт подписал брачное свидетельство: "В лето Господне 1880-е, месяца июля, 6-го дня в три часа пополудни в Военной часовне Царского Села Его Императорское Величество Государь Император Александр Николаевич Всея Руси благосклонно благоволил заключить второй законный брак с придворной дамой княжной Екатериной Михайловной Долгорукой". Этот брак был морганатическим, т. е. таким, при котором ни жена императора, ни дети от нее не имели никаких прав на престол. Княжна Долгорукова получила только титул светлейшей княгини Юрьевской. Тем не менее новые слухи переполняли Петербург: император собирается короновать свою "Екатерину III".

В печати начали публиковать статьи о судьбе Екатерины I, прачке, возведенной на престол по желанию Петра Великого. Наследник престола Александр (он был старше своей "мачехи" на два года) и его жена возненавидели княгиню Юрьевскую. При дворе ее открыто называли скрягой, нахалкой, аферисткой. Не Александр ничего не замечал. Он объяснял спешку ее вторым бракосочетанием предчувствием своей скорой гибели и желанием обеспечить будущее женщины, 14 лет жертвовавшей для него всем и бывшей матерью его детей. Тяжелые предчувствия императора были не напрасны, хотя он и не знал, что 5 сентября 1880 г., когда по его повелению министр двора Адлерберг положил в банк на имя княгини Юрьевской более 3 млн. золотых рублей, на окраине Петербурга, у грязного Обводного канала, народовольцы приступили к изготовлению бомб и мин для "исполнения приговора" над Александром II.

К новогоднему празднику 1881 г. террористы уже располагали необходимым количеством динамита. К тому же времени Лорис-Меликов подготовил для императора Александра II конституционный проект - средство против террора более действенное, чем полицейские репрессии. Если бы Александр объявил о конституции, убийство его потеряло бы смысл.

Зима 1881 года стала периодом решающего поединка полиции и народовольцев. В конце января арестовали "ангела-хранителя" народовольцев Н. Клеточникова, который с 1879 г. работал в III Отделении и добывал ценнейшую информацию. В начале февраля приказчик молочного магазина на Малой Садовой Новиков обратил внимание на странный магазин сыров, недавно открывшийся по соседству, хозяева только изображали купцов, торговля приносила им одни убытки. 28 февраля "странный магазин" осмотрели полицейские власти под предлогом "санитарно-технического контроля". Однако ничего подозрительного не обнаружили. А между тем в бочках вместо сыров была земля. Под Малой Садовой улицей, по которой регулярно ездил император Александр II, террористы сделали подкоп и заложили мины. Тогда же, 28 февраля, на пустыре за Смольным институтом народовольцы испытали ручные бомбы. В этот же день они узнали, что накануне полиция арестовала Михаила Тригони, приехавшего из Одессы специально, чтобы участвовать в покушении на царя, и руководителя всей операции Андрея Желябова. Руководство покушением взяла на себя Софья Перовская, дворянка, дочь и племянница высокопоставленных чиновников. И вот доклад Лорис-Меликова императору Александру. Тот, нахмурившись, читает показания арестованных, из которых следует, что, несмотря на их поимку, с царем будет покончено в ближайшее время.

- Ваше Величество! Забота о жизни монарха России возложена на меня. Покорнейше прошу Вас воздержаться от поездки завтра на развод в Манеж.

- Я полагаю, граф, что русский император не может жить в своем дворце под домашним арестом...

На столе у Александра уже лежит манифест, подготовленный Лорис-Меликовым для широкой публикации в газетах. В нем говорится, что делегаты, выбранные земствами, вне зависимости от своего классового происхождения или имущественного положения будут приглашены войти в преобразованный Государственный совет. Екатерина Михайловна, светлейшая княгиня Юрьевская, просит вечером 28 февраля: "Лорис говорит, что главарь схвачен и через неделю-другую возьмут всех. Саша, я очень тебя прошу, не езди завтра в Манеж!". Александр напоминает предсказание знаменитой гадалки, сделанное в Париже в 1867 г. после покушения Березовского: царь переживет семь покушений. К 1 марта он пережил их шесть. Никто не предполагал, что в один день возможны два покушения.

Утром 1 марта Александр принял Лорис-Меликова и одобрил проект правительственного сообщения с реформе. Заседание Совета министров с целью принять окончательное решение о проведение реформы было назначено на среду, 4 марта. После встречи с Лорис-Меликовым, снова просившим остаться в Зимнем, Александр решил не нарушать обычного распорядка и ехать на развод в Манеж. Но напрасно прождали паря в "сырной лавке" на Малой Садовой. Мины не пригодились. Александр поехал в Манеж запасным путем, через Певческий мост и набережную Екатерининского канала. Этой же дорогой он решил и возвращаться. Здесь же, догадавшись о намерении паря, Перовская, одетая рыбной торговкой, расставила к часу дня "метальщиков" с бомбами. Когда царская карета начала поворачивать с Инженерной улицы на Екатерининский канал, Перовская подала условный сигнал: достала белый платок и махнула им. Было 2 часа 15 минут. Первым номером по плану террористов шел Тимофей Михайлов, но он почувствовал, что не в силах бросить бомбу, и покинул свой пост. Карета Александра мчалась по набережной. До поворота на мост оставалась пара сотен метров. Вдруг - взрыв! Столб белого дыма из-под черно-синей кареты императора. Падают раненые прохожие и казаки конвоя. Перовская с другой стороны канала видит, что из остановившейся кареты выходит Александр II - совершенно невредимый. К нему подводят метальщика, кричащего: "Не бейте меня, темные люди!". Какой-то подпоручик кричит: "Что с государем?". "Слава Богу, я уцелел, но вот..." - отвечает император Александр, указывая на раненых. Схваченный преступник зловеще замечает: "Еще слава ли Богу?". - "Ваше Величество, скорее во дворец!" - умоляет начальник охраны. "Хорошо, но прежде покажи мне место взрыва..." От решетки канала отделяется фигура человека. Царь от него в двух шагах. Третий метальщик, Гриневицкий, высоко вскидывает руку и бросает бомбу между собой и царем. Новый столб дыма, снега, мусора, осколков. Царь и террорист падают истекая кровью. (Кроме них в результате этой трагедии три человека, в том числе мальчик, были смертельно ранены, пять - тяжело, девять - легко, еще пять контужены.) Четвертый метальщик, Емельянов, потрясенный видом случившегося, засовывает сверток с бомбой под мышку и помогает перенести императора в сани.

...Вечер. Перед Зимним дворцом и Александровской колонной стоит безмолвная толпа. Ее окружают полиция и жандармы. С Исаакиевского собора раздается первый удар колокола, созывающего на вечернюю службу. И с первым ударом колокола из Зимнего дворца выходит старик князь Суворов (внук великого полководца) и сквозь рыдания сообщает: "Государь скончался!"...

Заседание, на котором обсуждался проект Лорис-Меликова и покойного императора, состоялось 8 марта 1881 г. Большинство министров высказались в его пользу. Но на стороне меньшинства был новый император Александр Александрович, и это решило дело. Обсуждение проекта отложили... навсегда. Манифест от 29 апреля 1881 г. провозгласил, что по-прежнему необходимо утверждать и охранять самодержавие "для блага народного от всяких на него поползновений". Это означало - никаких выборных, никаких конституций! С новым царем наступила новая эпоха в истории России.

НазадДалее