"Выбрать при данных условиях царя в России - это то же самое, что вынуть голой рукой из кипящего котла с ухой намеченного ерша, когда их варится в котле 1000 штук". Так в 1925 г. писал в своей брошюре эмигрант Н. Снесарев.
Сейчас кажется, что эти слова могли появиться в то время только в фантастическом рассказе. Но в 1925 г. рассуждения о возможных выборах нового российского императора в среде эмигрантов звучали более чем актуально. Большая часть членов дома Романовых не пережила Гражданской войны. Были убиты все члены семьи Николая II, его брат Михаил Александрович, другие великие князья. В эмиграции оказались лишь немногие, в их числе вдовствующая императрица Мария Федоровна, великие князья Кирилл Владимирович и Николай Николаевич. Монархическая эмиграция остро нуждалась в новом символе самодержавной России. В мае 1921 г. Общероссийский монархический съезд, проходивший в Германии, пытался организовать выборы престолонаследника. Его участники обратились к императрице Марии Федоровне с просьбой созвать семейный совет и решить, кому из Романовых быть хранителем, "блюстителем" российского престола. Мария Федоровна вести переговоры с сомнительным собранием отказалась. Отказался - временно - стать главой монархистов и Николай Николаевич. А Кирилл Владимирович постоянно твердил о том, что у него "нет денег на подобные вздорные замыслы". Монархисты остались без вождя.
Весной 1922 г. неожиданно "передумал" Кирилл. Поселившись в германском Кобурге, он окружил себя группой монархистов, хотя и немногочисленной, но весьма активной. Руководила "кирилловцами" - его жена Виктория Федоровна.
Сторонники Кирилла развернули активную рекламную кампанию. В газетах и журналах монархического толка появлялись многочисленные статьи, доказывавшие права Кирилла и его сына Владимира на российскую корону. В августе 1922 г. Кирилл решился о своих правах заявить сам. Он издал манифест, в котором объявил себя "блюстителем" престола вплоть до выяснения судьбы Николая II и его брата Михаила Александровича. Еще в 1908 г. Николай II лишил Кирилла права на престолонаследие за женитьбу на разведанной женщине. В марте 1917 г., еще до отречения Николая II от престола, он единственный из всех Романовых привел свой Гвардейский экипаж присягать на верность Государственной думе. Этого не забыли и члены дома Романовых, и просто сторонники монархии.
Манифест неожиданно появившегося наследника произвел среди эмигрантов-монархистов эффект разорвавшейся бомбы. Против него выступило большинство монархистов. Их лидером стал соперник Кирилла - великий князь Николай Николаевич. Началась открытая борьба за наследство русских царей. Первым делом Кирилл попытался подчинить себе остатки врангелевской армии и направил Врангелю телеграмму соответствующего содержания. Однако тут "наследника" престола ожидал первый удар: "черный барон" отказался ему подчиняться. Он ответил Кириллу, что "счастлив повести армию за Николаем Николаевичем", позиция которого Врангелю импонировала больше. Николай стремился возглавить не только монархическое, но и общеэмигрантское движение. В мае 1923 г. съезд объединения монархических организаций выразил ему свое доверие. Однако раскола монархистам избежать не удалось. День ото дня "николаевцы" и "кирилловцы" становились все более непримиримы по отношению друг к другу.
Ближе к середине 20-х гг. основная масса эмигрантов стала перебираться из Германии во Францию. В Париж переехал и Высший монархический совет - наиболее авторитетная монархическая организация эмигрантов. Оказавшись рядом с Николаем Николаевичем, уже давно обосновавшимся в Париже, Высший монархический совет стал активно противодействовать притязаниям Кирилла, разоблачая его на страницах эмигрантской прессы. Но и Кирилл не сидел сложа руки.
"Блюститель престола" даже выступил с угрозами: в апреле 1924 г. он заявил, что те эмигранты, которые не поддержат его, будут лишены права называться русскими и возвратиться на Родину после изгнания большевиков и коронования Кирилла I в Московском Кремле. Возмущению монархистов не было предела. Однако Кирилл не остановился на угрозах и перешел к конкретным действиям. В августе 1924 г. он официально объявил себя императором, а своего сына Владимира наследником престола.
Протест "николаевцев" не заставил себя долго ждать. Против самозванца выступили Мария Федоровна и сам Николай Николаевич. Он в ноябре принял руководство всеми формированиями белогвардейцев, которые к тому моменту объединились в Российский общевоинский союз (РОВС), которому предстояло стать самой известной эмигрантской организацией. Новоявленный император остался таким образом без армии.
Не способствовали популярности Кирилла и многочисленные самозванцы, то тут, то там, объявлявшиеся в Европе. По меньшей мере пять "Анастасий", несколько "Алексеев" (детей последнего царя) и даже "Николай II" периодически заявляли о своих правах. Всерьез этих самозванцев эмигранты не воспринимали, но разоблачение их занимало много внимания борющихся за несуществующий престол. 4 апреля 1926 г. в парижском отеле "Мажестик" открылся так называемый "Зарубежный съезд", в котором приняли участие и монархисты, и представители "правого крыла" либералов. Председательствовал на съезде лидер либералов П. Б. Струве. Участников съезда принял в своей резиденции в городке Шуаньи великий князь Николай Николаевич, которого участники съезда пусть не на словах, но на деле фактически признали своим вождем. Казалось, борьба за престол не будет иметь конца. Но в 1927 г. умер великий князь Николай Николаевич, и Кирилл остался фактически без конкурента. Однако и теперь монархисты-эмигранты не признали его, хотя до конца своих дней Кирилл считал себя законным российским императором, пусть даже и без собственной державы. Все его владения ограничивались домом в Кобурге (позже Кирилл и его семья перебрались в Испанию), а влияние - узким кругом сподвижников. После смерти Николая Николаевича монархисты фактически перестали существовать как политическая сила, превратившись в несколько разрозненных, постоянно враждующих друг с другом групп.
